THE MUPPET SHOW: SAX AND VIOLENCE.

         Мы любили глазами, и глаза были невинны,
         Наши песни были злы, дороги неисповедимы,
         Мы пришли с революцией горького детства,
         Вместо марша распевая ля-мажорную мессу
         В сентябре.

      Они собирались по пятницам в 23.20 в захолустной каморке рядом с совятней. Здесь было полно всякого сломанного хлама и всегда воняло птичьим дерьмом. Единственной функционирующей мебелью были раздолбанный диван с проклевывающимися из-под рваной обивки пружинами, две раскладушки в плебейский желтый цветочек и перевернутый ящик из комода, служащий столом. Это было прекрасное место для тайного функционирования закрытого покерного клуба. Это было прекрасное место для веселых попоек и жарких дискуссий кучки тех, что считали себя сознательной частью общества. Это было прекрасное место для… Это было прекрасное место.

Yakety Sax
ЗАНЯТ

Slytherin, 6

«У этого рыжего ирландца было дурацкое имя Джилрой. Как у героя какого-то вонючего бульварного романа, вроде тех, что лежат на прикроватных тумбочках третьекурсниц. Оно ему не нравилось, собственно, как и мне, поэтому я звал его Бенни. Он не понимал, почему, и не втыкал даже после моих объяснений. Он был чистокровный и никогда не видел в глаза обычный телевизор. Но я все равно так его звал, потому что этот гаденыш всегда ассоциировался у меня с Бенни Хиллом. Он также тупо шутил, причем, где надо и не надо, саркастично высмеивая всех и вся вокруг. Конечно, от собственной неуверенности. Он был реально смышленый, но, кажется, на этом все приятные черты Эйвери заканчивались. Жуткий клептоман, плут и жулик. Многие в школе мечтали придушить этого засранца, и надо было видеть, с какой скоростью он убегал от недоброжелателей, а потом с каким-то веселым отчаянием бросался в драку. В такие моменты в моей голове всегда играла эта мелодия - Yakety Sax, и, насладившись картиной вдоволь, мы с парнями шли вытаскивать его задницу из тех заварушек, в которые он постоянно вляпывался.
Бенни был такой же искренне мерзкий внутри, как и снаружи, и эта честная мерзость делала его по-настоящему прекрасным. Эйвери считал себя прожженным циником и реалистом, но таких мечтателей, как он, я не встречал даже среди женской половины очаровательных пятикурсниц Хаффлпаффа. Его голова всегда кишела какими-то безумными идеями и планами, которые, впрочем, он всегда воплощал в реальность. Это Бенни пришла в голову идея о создании клуба, и он нашел нашу штаб-квартиру. Он искренне верил, что грядут великие события, свидетелем которых нашему поколению посчастливится стать». А.Р.

The Power of Inspiration

Slytherin, 7 - Steve Jones

«Августус был полукровкой и принимал это. Того же требовал и от нас. С детства он нередко проводил время в маггловском Лондоне у своих родственников по материнской линии и приносил оттуда все самое… потрясающее. То, ради чего их довольно убогий мир все-таки имел право на существование. И даже название нашего клуба было взято оттуда, как какая-то там тонкая аллегория. А еще Руквуд принес в наше Шоу настоящую музыку, периодически снабжая клуб новыми пластинками. У нас появилась своя собственная идеология в лице несравненного Элиса Купера. Благодаря нему бы стали теми, кто есть сейчас. И в этом тоже была заслуга Руквуда. Он вообще был нашим мозговым центром. Густ (или Гюсто, как я любил называть его на французский лад) обладал потрясающей способностью управляться со словами так, что все его фразы непременно становились крылатыми. Вообще все, что он говорил или делал, тут же приклеивалось ко всем вокруг, заражало своей простой философией и вдохновением.
Я почему-то никогда не сомневался, что этого чувака ожидает легендарное будущее, но при одном условии… если Руквуд начнет хоть что-нибудь делать. Не знаю, было ли дело действительно в патологической лени или ему и правда было на все невообразимо похуй… Он курил маггловские сигареты, слушал Элиса Купера, прогуливал уроки, похрапывая здесь, на раскладушке, и снова курил, и снова слушал Элиса Купера... Руквуд был заражен нашими идеями, но будто все время ждал какого-то катализатора, чтобы начать действовать. Его пассивность порой жутко раздражала. А еще у него была дурацкая огромная шевелюра по веяниям маггловской моды; он говорил, сильно растягивая гласные, и имел отвратительную привычку тушить окурки о подлокотник дивана. Наверное, за все это мы любили его еще больше». Д.Э.

I shot Andy Warhol

Slytherin, 6 - Paul Cook

«Агрессивный, грубый и острый на язык тип. Реджинальд был жутким подстрекателем и не упускал случая набить кому-нибудь морду. А особенно гриффиндорцам. А особенно за дело. Малолетний бандюга с вечными фингалами и ссадинами; на губах - обязательная ухмылочка. Вот кто никогда ни на что не жаловался, даже если поводы были достаточно весомыми.
Редж был нашей движущей силой. Тем, кто предпочитал действия словам и придерживался этого правила во всем. Они вечно таскались с Руквудом вдвоем, представляя собой удивительную гармонию и ходячее противоречие в одном. Идейный вдохновитель и главный исполнитель, философ и реалист – вообще они здорово дополняли друг друга.
Учебник по Истории всегда смотрелся несуразно в разбитых в кровь руках Реджа с зажатой между пальцами сигаретой. Но он был настоящим гением Истории Магии, с легкостью мог воспроизвести дату какого-нибудь события прошлых веков и, что более важно, самым первым из нашей общины проследил ту логическую цепочку из времен и событий, приведшую к той дерьмовой системе, которой сейчас управлялась магическая Британия.
В перерывах между драками с гриффиндорцами Редж нес свет знаний в массы и «подсадил» нас всех на Гриндевальда, считая его величайшим волшебником всех времен и народов. Отец Джагсона был жутким типом, поэтому Редж не возвращался домой на каникулы, кроме летних, ошиваясь в гостях у кого-нибудь из нас. Я думаю, что когда-нибудь Редж прикончит своего отца, подожжет дом и пригласит нас станцевать вместе с ним на тлеющих углях. И это не шутка. Думаю, мы согласимся…». Д.Э.

Son of Anarchy
ЗАНЯТ

Gryffindor, 6

«Блэк был из другого теста. И, по-моему, даже оно было сделало из какой-то совершенно другой муки, яиц и далее по списку ингредиентов... понимаете, о чем я? Внутри него жил заносчивый, эгоцентричный и довольно мерзкий во всех отношениях тип по имени Гриффиндор. Однако Блэк, несмотря на цвет своего галстука, удивительно органично вписывался в наше Шоу. Пиковый валет среди треф. Другая масть, но тоже черная. Анархист. Антихрист.
Практически на каждом собрании клуба его попросту хотелось придушить ко всем чертям. Он мыслил в похожем ключе, однако у него на все было свое особое мнение. Когда разговоры перетекали в сплошной холивар на тему грязнокровок, Блэк просто посылал нас матом и уходил. И мы всегда его ждали. И он возвращался. Я никогда не мог понять этого гриффиндорского ублюдка, и поэтому он страшно бесил меня одной своей физиономией. Грустно было и то, что я ничего не мог поделать со своим интересом к нему. Это даже звучит до омерзения по-пидорски, но это действительно так. Мы никогда не говорили об этом между собой, но думаю, этот интерес был не только у меня… почему-то же мы не начинали игру без этого засранца по пятницам?
Всему, что Блэка не устраивало, он показывал средний палец и вообще делал то, что ему вздумается. И, хотя мне было сложно понять мотивы большинства его выходок, это было по-настоящему охрененно. Блэк всех нас считал ущербными выродками, но, видимо, не мог не замечать столь очевидных сходств с гранями своей собственной чистокровной натуры. Он просто любил играть в карты и проводить время чуть более весело, чем просто бессмысленно. Пиковый валет. Я дал ему прозвище Джек. Я терпеть не мог этого засранца также сильно, как и он меня. И это было круто». Д.Э.

The Bride of Frankenstein

Slytherin, 7 - Zoe Kravitz

«Клем была единственной девушкой в нашем Маппет-Шоу. Впрочем, и единственной девушкой, которую мы действительно уважали и с которой общались абсолютно на равных. Клементина расходилась со стереотипным понятием чистокровной слизеринки, да и вообще с понятием девушки, и это было охреннено круто, я считаю. Она была просто богом блэкджека и фантастическим карточным шулером. Приходящие гости часто недооценивали её из-за гендерной принадлежности и тем самым рыли себе финансовую могилу. Она виртуозно обращалась с картами, и при этом у нее никогда не было денег. Куда она их девала? Черт её знает, может, уже давным-давно завела накопительный счет в Гринготтсе. Кстати, это было бы абсолютно в ее духе. Монтегю была крайне немногословной особой, зато всегда все видящей и слышащей. Она любила всякие аферы и легко поддавалась на предлагаемые авантюры без лишних вопросов. А еще она любила Травологию. Мир флоры был её коньком, и она даже добровольно помогала мадам Стебель копаться в этих дурацких теплицах и в жару и в холод. В этом был большой плюс для нас: Клем была поставщиком шикарнейшей травки, которую собственноручно и выращивала. Когда Монтегю курила, её язык развязывался и, молниеносно тасуя карты, она с упоением разглагольствовала о том, как когда-нибудь после всех этих волнений уедет в горы в Ирландию и будет жить в хижине вместе с восемью кошками. А еще Клем, к нашему большому сожалению, пала очередной жертвой мейнстрима, столь популярного нынче среди особей женского пола: она была тайно влюблена в Сириуса Блэка, но мы все об этом прекрасно знали. Знали и презирали её за это, собственно, как и она сама». А.Р.

Wicked Young Man

Slytherin, 6 - Joe Cole

«Порой я не мог выносить его еще больше, чем Блэка, но Селвин был моим троюродным братом, и на первых курсах нам казалось, что мы обязаны общаться. Еще тогда меня бесила его жуткая манерность и эти неуместные закидоны якобы охренительного аристократа… а потом я уже не смог от него отвязаться, ну или он от меня.
Селвины были невероятно богатой семейкой и вместе с тем прогнившей до самых корней. Все эти генетические особенности  передались мне лишь частично, зато Юджину – сполна. Он любил дорого и модно одеваться, все его движения и интонации были тщательно отточены, а взгляд был настолько высокомерен, что Селвин не мог смотреть ни на кого ниже уровня лба, считая это ниже своего достоинства.
Зато стоило этому гротескному выпендрежнику напиться, как последней свинье, весь его аристократизм куда-то загадочным образом пропадал. Он ругался матом, плевался и вел себя, как полный придурок. Впрочем, все то же самое Юджин делал, когда рядом не было кого-то, на кого нужно было производить впечатление, и тогда он становился вполне себе сносным.
Его главной отличительной чертой была поразительная коммерческая жилка, в чем я всегда ему завидовал. Селвин чуял деньги издалека и знал тысячу и один способ заработать еще больше, чем у него их было. В народе он был известен как директор подпольной букмекерской конторы, зарабатывающей на фанатской любви к квиддичу. Это был тот вид бизнеса, у которого никогда не предвиделось черных полос, так как в квиддич играли, играют и будут играть.
Селвин не выносил конкуренции, поэтому не хотел иметь со мной никаких дел. Он вообще был до дикой скупости жадным типом, параноидально складирующим деньги в каких-то бесконечных тайниках. Над Селвином было забавно стебаться, так как он все воспринимал всерьез и обижался, как баба. Поэтому мы держали его в клубе. Поэтому и еще потому, что у него был бесчисленный запас денег, и единственное, на что Юджин их не жалел, был покер». Д.Э.

by Guacamole он же наш покамест единственный четкий слизеринец Gilroy Avery.
По поводу смены внешностей и прочим вопросам обращайте в гостевую.