оно немного странно, да. И пафосно. Пардоне.
-Милашка, так ты отвечать мне будешь? Времени у нас еще ой как много, аж до утра, - ближайший Человек - в - Черном гадливенько ухмыляется и показывает на циферблат ее собственных напольных часов. Стрелки показывают четыре утра. - Поверь мне, за три часа можно сделать столько, что и в год не расхлебаешь. Так что в твоих интересах.
Эрис пытается пошевелиться. Тело взрывается болью, словно бы не узнает само себя. Ребра сломаны - кажется, два из них. Или три, навскидку не определить, но под сердцем ноет так, что впору грызть зубами твердые поверхности. Правое плечо, кажется, тоже - либо сломано, либо вывихнуто, ибо им практически нельзя пошевелить. При попытке подвигать обеими руками Хитченс крепко зажмуривается и кусает губы. чтобы не завопить - такое ощущение, что в кости засунули, по меньшей мере, адский огонь.
Их трое, они стоят над ней памятниками самим себе и злорадствуют, как она дергается, стараясь освободиться от веревок, сковывающих тело. Утешает лишь одно - рядом с кроватью еще четверо валяются. Убитые ее собственными руками.
-Ну так что, милочка? - противно тянет ближайший к ней Упивающийся. - Я повторю вопрос: что тебе известно о так называемом Ордене Феникса?
Хитченс мотает головой и безумная улыбка искажает ее губы. Человек рядом гримасничает и бьет прямо по лицу. Не сдержался - таки.
-Бесполезная, никчемная дрянь, - шипит он. - Ну, ответ на второй вопрос ты точно знаешь, - к его губам снова прилипает гаденькая усмешка. - Где находятся некие Джеймс и Лили Поттеры? Ты, я слышал, с ними общаешься?
-Я не Хранитель Тайны, - Эрис собирает последние силы и не узнает свой голос - это уже не голос вовсе, а хрип. - Я не знаю. Но даже если бы и знала, неужели ты думаешь, что я сказала бы тебе? Хрена с два.
-Дурой притворяешься? - Человек - в - Черном пока спокоен. - Я, конечно, подозревал, что нечистокровки поголовно мазохисты, но чтоб настолько... Ну что ж, пожалуй, еще немного не повредит. Круцио!
Боль такая, что все переломы и кровоподтеки мгновенно забываются. Это похоже на одновременную медленную варку в воске с медленным же забиванием игл под ногти. Это так сильно, что Хитченс кричит - до сухого, разрывающего горло хрипа. Голос пропадает окончательно. А потом все внезапно заканчивается.
-Повторяю вопрос в семнадцатый раз. Что тебе известно о так называемом Ордене Феникса?
Еще немного - и я просто уже не смогу ничего чувствовать. Главное, протянуть три часа. В семь за мной должны зайти Риволи и Принстед. Протянуть до их прихода, тогда - то уж эти идиоты не убегут.
Мысли в голове Хитченс путаются. Рот медленно наполняется кровью. Она молчит.
-Подойди ближе, Яксли, - хрипит она. - Я тебе лично... хорошо? Хоть выслужишься перед своим лордом, по служебной лестнице поднимешься.
Яксли подходит. Доверчивый, дурак. Тьфу!
-Я ничего. Тебе. Не скажу, - шепчет Эрис. - Хотя нет, скажу. Все ваши порывы и мотивы - полное дерьмо. И лорд ваш доморощенный тоже говнюк и педераст. И не таких обламывали. Пусть сначала зубки вырастит, чтобы на мировое господство замахиваться. Так ему и передай. Ну а это лично от меня, - она плюет ему в лицо кровью. На пол падает выбитый зуб.
Яксли брезгливо отскакивает, страшно ругаясь. Его приятели злорадно ржут - особенно когда Хитченс судорожно дергает губами вслед, обозначая воздушный поцелуй.
-Сука! - выплевывает он. - Я хотел быть к тебе гуманным. Даже в живых думал оставить! - вся эта пустая болтовня проходит мимо ушей Эрис. Ей так больно, что теперь уже точно на все насрать. - Авада Кедавра!
Она видит зеленую вспышку, несущуюся к ней. А потом боль пропадает и на глаза наползает блаженная темнота. Вечная темнота.
***
Что со мной было? Что со мной будет?
Сердце колотится в груди как сумасшедшее, но ни боли ни дискомфорта больше нет. Нет кашля, который всю жизнь рвал ей легкие, нет тянущей боли в ногах, какая всегда бывает после быстрого бега. Ничего нет. Ей легче, чем когда бы то ни было. Она готова не то что бежать - кажется, что она сейчас взлетит. Руки больше не горят адским огнем, ребра не вогнуты, все зубы на месте. На животе нет царапин и кровоподтеков. И Упивающихся, выворачивающих ей суставы Круциатусом тоже больше нет.
А кстати, где она?
Эрис оборачивается. Потом кружится вокруг своей оси. Вокруг нее нет ничего. То есть, совсем. Пустое белое пространство. Она бежала фактически в никуда. Белизна такая, что глаза слепит. Но впереди маячит черное пятно, и Хитченс идет прямо к нему. Параллельно думая о том, что же с ней все - таки случилось буквально несколько часов назад. Она отчетливо помнит, как прикончила четверых, помнит, как из ее руки выбили палочку, как связали. А дальше... Черт, что было дальше?
Одно только понятно отчетливо - Хитченсов больше не существует. Теперь точно никого нет.
Девушка внезапно вспоминает один из вызовов на место убийства. Старый дом с Темной Меткой, кружащей над ним. Она, помнится, вбежала в дом со всех ног, наплевав на предупреждающие окрики Шизоглаза и Марли, стоявших на тот момент рядом. А когда они заскочили в дом вслед за ней, они тоже увидели восемь трупов, лежащих на полу гостиной в живописном беспорядке. Эрис тогда стояла сомнамбулой, шепча что - то онемевшими губами. А потом она вышла и истерически задергалась - плакать не было сил, слишком много слез было пролито на тот момент.
Только Эванс знала, что шептала Хитченс. Она проговаривала только одну фразу - "Хитченсов больше нет".
С братом деда Эрис не общалась никогда - не любила она его. С его детьми и внуками (почти со всеми) она тоже не разговаривала, хотя трое ее родственников - ровесников учились вместе с ней. Ей было неинтересно. Но когда Хитченс увидела трупы, пришло страшное осознание, что из некогда большой семьи она осталась единственной. Совершенно одной. Брат деда Эдгар. Грегорио, его сын. Сьюзен, жена Грега. Их старшая дочь, Люси, лежащая на залитом кровью ковре с похабно раздвинутыми ногами и перерезанным от уха до уха горлом. Хаффлпафцы - близнецы Аарон и Матильда, навеки застывшие друг подле друга. Маленький Рилиан со свернутой, как у куренка, шеей. Самый младший, Тириан, лежащий рядом в неестественной позе с выражением дикого ужаса на лице. И она среди них. Живая, здоровая. Не предупредившая. Ничего не сделавшая, чтобы спасти их.
Слезы долго не шли. Тогда - то Хмури залепил ей хорошую затрещину, чтобы Риз в себя пришла. Риз и пришла. Закрыла родственникам глаза, задержалась рядом с Люси - с ней она общалась, ее она любила - единственную из них всех. Ее-то и было жальче всех.
Если она сейчас умерла, она встретит их всех, верно? Скажет то, что давно хотела. Извинится, в конце - концов. Да, точно. Так она и сделает.
И Хитченс идет вперед.
Отредактировано Eriss Hitchens (2012-10-31 17:14:00)
